Шри Бхагаван не терпел преданных, которые слишком пеклись о его телесных нуждах и физическом благополучии. Он мог терпимо относиться к некоторому рвению в посетителях и почитателях, которые были сравнительно новичками, но был суров с давнишними преданными, пытавшимися уделить ему особое внимание даже в обычных делах. Обычно он выказывал свое недовольство строгим молчанием, но порой мог также сильно отчитать беднягу и заставить того устыдиться. В мои юные годы я однажды вызвал его неудовольствие, пытаясь спасти его от физических усилий, которые, как я думал, были чрезмерны для него. Он преподал мне суровый урок, который я помню до сих пор.
Это произошло где-то в начале 1920-х годов, в то время когда кухней заведовал Дандапани Свами. Каждый день он готовил разные виды чатни. Он и Шри Бхагаван делали это вместе. Один из них должен был перетирать ингредиенты в каменной ступе, в то время как другой проталкивал их. В те дни, поскольку в ашраме постоянно жили только восемь – десять человек, Шри Бхагаван часто присоединялся к нам в работе по резке и перемалыванию овощей. Так как Дандапани Свами был брахманом, он не позволял никому из не-брахманов толочь овощи. Это означало, что эту тяжелую работу Шри Бхагавану приходилось выполнять почти каждый день. Через некоторое время у Шри Бхагавана из-за этого появились волдыри на указательном правом пальце. Рамакришна Свами и я были очень обеспокоены, увидев это. Мы сообщили Дандапани Свами о волдырях Шри Бхагавана и попросили его на некоторое время прекратить готовить чатни, требующее перемалывания ингредиентов.
Он проигнорировал нашу просьбу, и потому я пошел к Шри Бхагавану и с глазу на глаз сказал ему, выражая сильную озабоченность: «Бхагаван, у вас волдыри на руке. Пожалуйста, не толките больше в ступе. С нашей стороны будет очень недостойно позволить вам и дальше так работать. Если вы продолжите, я не буду есть то, что приготовлено вами таким образом».
На следующий день Дандапани Свами принес на кухню много кислых овощей и приготовился делать чатни. Никто из нас не вызвался почистить эти овощи перед готовкой. Поскольку в тот день Шри Бхагаван перемалывал их в ступе, я сдержал свое обещание и отказался есть чатни за обедом. Кто-то сообщил об этом Шри Бхагавану.
Перед следующим приемом пищи Шри Бхагаван послал за мной и спросил: «Можно мне поесть?»
Я стоял ошеломленный. Тогда Шри Бхагаван посмеялся надо мной со словами: «Если я не буду слушаться преданных, они не будут есть. Я должен слушаться их приказаний. Когда они приходят сюда, сначала каждый из них – садху . Но проходят дни, и они начинают давать указания, даже мне, потому что думают, что Свами должен слушаться всего, что они скажут».
Его слова привели меня в шок, но он не дал мне шанса прийти в себя.
В течение следующих трех дней он дразнил меня, спрашивая разрешения на простейшие вещи: «Можно мне помыться? Могу я поесть? Можно мне сходить в туалет?»
Через несколько дней я понял, что больше не могу выносить его насмешки. Я рассказал Рамакришне Свами о своих душевных муках. Полагая, что перемена обстановки принесет необходимый душевный покой, я сказал ему, что планирую отправиться в Тирупати на поезде в 18.30, и вернусь, проведя там несколько дней. Я также упомянул о моем плане Шри Бхагавану и получил его разрешение на поездку.
В тот день, чуть позднее трех часов, Шри Бхагаван вдруг решил, что пойдет на гири прадакшину. Рамакришна Свами предложил, чтобы я пошел со Шри Бхагаваном и сел на поезд, когда мы будем проходить по городу. Решив, что это неплохая идея, я взял дхоти и еще некоторые вещи для поездки и отправился со Шри Бхагаваном и остальными на прадакшину . Именно в тот день почему-то Шри Бхагаван шел очень медленно. Поскольку было бы неправильно обгонять Шри Бхагавана, мне пришлось идти так же. Шестичасовой поезд уехал, когда мы проходили Кубера Лингам. Смотря, как он уезжает, Шри Бхагаван рассмеялся и сказал: «Смотри, вон твой поезд уходит! Быстрее, беги к нему! Беги!»
Остальные тоже засмеялись, а я не мог сказать ни слова. Позднее тем вечером мы вернулись в ашрам.
После ужина Дандапани Свами сказал Шри Бхагавану: «Кажется, он сказал, что вам не следует толочь чатни. Из-за этого замечания вы сказали, что отныне все должно делаться согласно его указаниям. Чувствуя, что он сможет избавиться от душевных страданий в каком-нибудь другом месте, он решил уехать в Тирупати. Теперь он сожалеет, что его поведение рассердило Шри Бхагавана. Он просит прощения».
Шри Бхагаван тут же ответил: «Как я могу сердиться на него? Что плохого он сделал? Поскольку он не мог вынести вида волдырей на моей руке, он отказался есть чатни, приготовленное мной. На что тут сердиться? Он подумал, что я рассердился, и хотел уехать в Тирупати. Какой умный малый! Здесь ему даже ашрамская еда кажется невкусной. Он добавляет воду в самбар и расам и проглатывает их, как будто это лекарство. Какую пищу он найдет где-то в другом месте? Кроме того, человек, обучавший его раньше в Керале, положил его руку в мою и попросил меня заботливо присматривать за ним. Перед тем как уйти, он перепоручил его мне. Если завтра он вернется и спросит меня: „Где мой ученик?“, то кто, если не я, должен будет отвечать?»
Шри Бхагаван рассмеялся и заключил: «А теперь этот парень хочет ехать в Тирупати!»
Я почувствовал огромное облегчение и счастье, когда услышал эти слова Шри Бхагавана. Разве не было все это драмой, разыгранной Шри Бхагаваном, чтобы избавить меня от моей эгоистичной мысли, что «Я совершаю личное служение Шри Бхагавану. Только я забочусь о его благополучии». Зная, что Шри Бхагаван принял меня полностью, разве может быть место беспокойству и смущению?

Кунджу Свами

«Вскоре после того, как Кунджу Свами появился в ашраме, к Шри Бхагавану прибыл один малаяламский посетитель и, пожив несколько дней в ашраме, вручил тому рукопись, по его словам, содержавшую жизнеописание Шри Бхагавана. Рукопись была на малаялам, и поскольку Бхагаван был знаком с этим языком, он взял ее и стал внимательно читать. Он прочел ее от начала и до конца, иногда останавливаясь, чтобы исправить грамматические или орфографические ошибки в тексте. Наконец, завершив чтение, он с улыбкой вернул ее автору. Это событие вызвало большое волнение среди последователей, поскольку до этого не было ни одной биографии Бхагавана. Однако кроме Бхагавана, к сожалению, никто в ашраме не умел читать на малаялам, за исключением Кунджу Свами, который в это время отсутствовал. Когда он, наконец, вернулся, ему дали рукопись и попросили перевести ее содержание для присутствующих преданных. Кунджу Свами стал читать текст, но прочитанное ужаснуло его. Биография была по большей части вымыслом. Кроме всего прочего, в ней утверждалось, что Бхагаван был женат, и приводился длинный список всех сиддх , которых он достиг, и всяческих зрелищных чудес, которые он якобы совершал. Ничто из этого не было правдой.
Кунджу Свами бросился к Бхагавану и спросил его: “И все это правда?” Бхагаван молча смотрел на него некоторое время, а потом сказал, указывая на все вокруг: “А это все – правда? [Потом, показывая на рукопись] Разве только это вымысел?”
Ту рукопись так и не опубликовали, поскольку автор не смог найти издателя, который взял бы его труд».