Ниже я опишу некоторые опыты из разряда абсолютных категорий. Практика в темном ритрите состоит из сплошной медитации. В общем, только медитация на основе наставлений, плюс снова медитация на основе наставления, плюс опять возвращение полноты внимания. Если ясность уплывает или сознание уходит из-под контроля, хотя здесь вы его особо не контролируете, а продолжаете углублять присутствие и интеграцию.

Я вошел в состояние осознанного сновидения. Это был простой учебный класс. За партами сидели разные люди, из тех, кого я знал раньше. Объявили, что сейчас придет Гуру-сиддха, и его имя. Внешне он был обаятелен, молод и радостен, одет в современную одежду, он отпустил какую-то шутку, и начал что-то объяснять у доски, и даже что-то писать на ней. В общем я его особо не слышал, а только вскользь сознанием отмечал ход разговора и больше интегрировался с теми тонкими вибрациями, которые исходили от него, но это тоже происходило само собой, естественно и без усилий. Сам же я подрисовывал что-нибудь незначительное на листочке с мурти Аватара, который оказался на столе передо мной. Все остальное участники записывали, что он говорил и чертил на доске. Он рассказывал о сиддхах, и методах трансформации окружающего мира при помощи осознания игривой иллюзорности, что-то в этом роде. Между партами он стоял рядом и начал шутить, что-то вроде: “Что, например, я делаю с умом, когда вдруг обнаруживаю его у себя в сознании?” Я же продолжал естественную медитацию и дополнял какой-нибудь штрих на картинке. От мастера исходила сила покоя, ясности и вибрации естественной благожелательности. На его шутки я ответил, что пусть думает, что хочет. Он засмеялся, встал сзади, и стал массировать мой затылок и макушку головы. В моем сознании проступала беспричинная ясность, которая освобождала пространство моего осознавания на очень высокий тонкий уровень естественного состояния. Я проговорил что-то на счет того, что это похоже на шактипат. Он опять засмеялся и пошутил, что это очень похоже на шактипат.

После этого класс исчез и силой этого сиддха я остался в состоянии простого наблюдающего сознания вне мыслей. Сиддха через сознание передал, чтобы я оставался в таком состоянии и, не вынося суждений, просто использовал свои способности интеграции на работу и движения сознания.

Моё осознавание одновременно пребывало внутри себя, внутри сиддха и тех, с кем он вступал в контакт. Я видел, как он менял облик, изменял работу сознания, принимал другой пол и играл. Я отмечал, как он совершенен в своей игре. Его спонтанность, легкость и в то же время полное изменение идентификации без всякой привязанности, переводили сознание к порогу восхищения. И если бы не энергия наставлений Гуру по этому поводу, я мог бы выйти из состояния ясности созерцания. Ещё на опыте движения сознания тех, с кем он играл, Учитель показал, как легко может уходить вслед за образами, тонким движением чувств, внимания, осознанности.

И всё же, так как этот урок был на уровне, так сказать, ваджраянских ситуаций и был доведен до уровня отрешения от многих фиксированных идей, после того как Гуру-сиддха вернулся, я поблагодарил и внутренне искренне выразил глубокое почтение и смиренную благодарность. В этот момент я остался совсем один. Мое сознание было совершенным чистым пространством, которое естественно и самопроизвольно продолжало утончатся и расширяться. Потом пошли вспышки погружения в состояние разных светов, благодаря которым не осталось и следа даже от тонких состояний. Даже меня не осталось. Только совершенно чистое, недвойственное состояние, абсолютно беспричинное и бескрайне естественное. Нельзя даже сказать, что оно “было”. Просто было, ТО, ЧТО БЫЛО или верней, ТО, ЧТО ЕСТЬ. Хотя, как не крути, его не может быть, оно уже … В общем, когда здесь – ума нет. Все предельно ясно. И я сам – это Абсолютное, только и только, плюс все … Потом, как говорится, время вышло, или наоборот, пришло. Я оказался в великолепном тронном зале. Даже стены были живой световой энергией, в которой были узоры, сжимающие и разжимающие пространство и время. Сквозь эти проемы пространственно-временных растяжений проявлялись тела Богов, выражающих искреннюю радость и хвалу. Была церемония, что-то вроде венчания. Я полулежал - полусидел на удобных подушках большого трона под огромным балдахином. Справа и слева находились две Богини.

Я только сейчас могу предположить, как их звали. Тогда же у меня не было мыслей, а имена Богов особо не интересуют. Просто в едином пространстве интеграции ещё происходит естественное слияние, Сахаджа-Стхити,в форме разных ананд. Смешно. Но в этом зале пространства и сознания все было очень тонко и чисто и в то же время очень велико и духовно торжественно. Хотя все оценки происходят после. Было какое-то ожидание, то есть не было кого-то из Богов. А по правилам данной ситуации, в этом мире, жена отсутствующего Бога должна уйти к тому, кто на троне. В общем, меня ожидала третья жена. Её имя завибрировало в воздухе “или в пространстве”. В её состоянии и выражении лица появилась какая-то нерешительность. Вероятно, в этот момент она отразила и исчерпала , в смысле – “сублимировала” какое-то из внутренних состояний внутри моего сознания. После такой короткой заминки, она как всегда прекрасно и грациозно, юная, полная чистоты и кротости, взошла на трон и села спереди у ног. Ни слов ни фанфар, просто единая чистота естественной медитации, подобной музыке созерцания тишины, и что-то вроде торжественного покоя, как выражение благоговения жизни, как чистота и естественность. Вот так я венчался. После этого, как всегда при пробуждении, дымка тумана вывела прану на поверхностный уровень сознания. Не давая сознанию полностью выйти к состоянию размышления и вспоминания, я сел и ещё некоторое время, изредка помогая тонкими импульсами метательного присутствия поддерживать переживаемую бхаву, находился в нефиксированной медитации на чистое небо внешне-внутреннего пространство в темной комнате ритрита. И чтобы раса (вкус) пережитого не втянулась обратно, в глубинные слои, недосягаемые чувствам и мыслям, я со всей полнотой чувства выразил свою бхаву (переживание), и посвящение на благо пробуждения к своей Истинной Природе всех форм и душ вселенского проявления. Да обретут все живые существа плод полного пробуждения! Аминь.

Как сухой лист…

Вообще, когда описываются различные опыты из ритрита, может показаться, что практика в ритрите – это сплошной фейерверк из мистических опытов и увлекательных путешествий по разным мирам. Но, на самом деле, в ритрите, как нигде, отражаются во всей неприглядности твои недостатки, тамас и т.д. Лоб в лоб происходит столкновение со своим несовершенством и неспособностью и очень четко и откровенно ясно высвечивается показательное желание предпринять что-то фундаментальное. Очень ясно видно, что без коренного изменения сознания, без реализации непрерывной, не прекращающейся ни днем, ни ночью, в любом состоянии, совершенной способности осознавания, видения и проявления, без полного просветления тела, выражения и сознания, практика и духовное продвижение будут оставаться на поверхностном уровне, давая лишь всплески ясности, духовный опыт погружается в пучины бессознательности. И все же, только если ты проходишь эти этапы непосредственного столкновения со своим внутренним несовершенством и уродством, если проходишь периоды отчаяния, стыда и позора перед присутствием святой энергии в виде Гуру и Богов, только тогда у тебя действительно есть шанс что-то изменить на сущностном глубинном уровне. Важно просто честно признать в себе все это и без компромиссов помещать всю свою душу в чистое пространство молитвы Гуру и Богов и выражать совершенную непреклонную решимость в сущностной самотрансформации.

И тогда на их место приходит благословение и опыт – откровение не зависеть ни от каких состояний. Проступает прекрасный путь духовного горизонта и радость, способная проявиться в любом состоянии. Например, с такой позиции, любое невежество и собственная неспособность воспринимаются, как основанные на глубоком потенциале, так как это действительно этап перед мощным прорывом в практике. И радость укрепляется. Она не дает сознанию укрепиться на почве мрачного ума. Способность опираться на видения духовного потенциала, нецепляние ни за какое внутреннее состояние, как спонтанное оставление и приятие, способность полагаться на милость и благословение – это действительно уже великое достижение на духовном пути.

Когда растет цветок самоотречения, неподвластный никаким ветрам, и каждый шаг - уже по новой земле, тогда проступает непривязанность, радость и свобода. А ведь это ни что иное, как крылья твоего тела полета к окончательному Освобождению и Просветлению.

Как сухой лист, сорвавшийся с вершины дерева,
Шуршащий по земле, овеваемый ветром…
Так прекрасна, велика и незатейлива песня жизни, без всяких претензий
Сухой листок – созревший сгусток света,
Кружась в блаженстве и покое,
Три мира обнимает…

Да пробудится во всех живых существах непрерывная милость и благословение Гуру. И пусть все души откроют свои сердца к такому благословению.

ОМ! НАМАСКАР! НАМАСКАР! НАМАСКАР!

Два довольных монаха…

В один из дней я сидел в позе риши в состоянии унмани лицом к стене. Точнее сказать, я не смотрел на стену, так, как было совершенно темно, просто она должна была быть передо мной на расстоянии вытянутой руки. Сидя вне мыслей, я просто отмечал иногда проявляюшиеся в пространстве осознавания тела мягкие вибрации внутренних ветров и практиковал отпускание всех ощущений в пространство Сахаджа-Стхити, стараясь не отвлекаться от попыток к интеграции с бесконечным внешне-внутренним безличностным и свободным пространством созерцания вне мыслей.

В один из моментов, сознание просто оторвалось от всех ощущений. Я осознавал, как стена передо мной начала открываться и в ней образовался проём. Это было сопровождено непринуждённым подъёмом определённой доли энергии азарта, так, как я не засыпал и не терял ясности и вообще даже глаза не закрывал. Просто в стене напротив появилась дверь в другой мир. Это была комната, залитая чистым дневным светом. Я просто, как сидел обнимая руками колени, втянулся в это видение, выпрямился поставив подошвы на пол и огляделся.

Атмосфера в комнате была очень лёгкой и радостной. Через окно, комнату заполнял солнечный, наполненный свежестью свет. В комнате было две кровати в противоположных углах, шкаф и столик. Всё это убранство было очень скромным, незатейливым и, в тоже время, очень чистым. Всё буквально сияло здоровьем и лёгкостью.

На одной из кроватей сидел Ананда Садху, который в этот момент должен был быть в другой комнате, также в ритрите. Он также просто сидел в радостном лёгком состоянии, как обычно, иногда посмеиваясь. Было очень приятно здесь находиться. Я прошел, сел на другую кровать и, продолжая пребывать в медитации, задал Ананда Садху вопрос, знает ли он, что мы сейчас находимся в другом мире. Он засмеялся и сказал, что, конечно, знает.

На окне висела легенькая прозрачная занавесочка, едва прикрывающая половину оконного проема, как пародия на защиту от света в противоположность фундаментально задраенным и законопаченным окнам в темном ритрите. Это было очень смешно. Я обратил на эту деталь внимание Ананда Садху и пошутил на счет того, что мы. на мой взгляд, просто “косим” в этом мире, удрав из темного ритрита в другое измерение. Мы буквально ухахатывались, просто так, рассудив, не думая, что раз так есть – значит так и надо. И каждый продолжал собственную медитацию. Ананда Садха сидел, подпрыгивая от удовольствия и крутил настройку радиоприемника, который был рядом с ним на кровати. Я же нашел на шкафу, что был рядом с моей кроватью, огромный альбом с репродукциями и мурти Святого Аватара Шри Сатья Саи Бабы и, так же удобно устроившись на кровати, разглядывал изображения, периодически вспоминая о медитации. Некоторое время все вот так и продолжалось: комната, два довольных смеющихся монаха и спонтанная атмосфера радости, ни к чему не обязывающая.

Потом из радиоприемника периодически начали появляться звуки и музыка другого уровня, негармонично вклиниваясь в атмосферу комнаты. Также послышались разговоры и шум за пределами комнаты. Кто-то, видимо, должен был прийти.

Так как мы все-таки были в ритрите, в наши планы не входили встречи ни с кем. К тому же начало чувствоваться, как в области нижних чакр начала рассеиваться энергия естественного присутствия. Я сконцентрировал внимание на комнате, где проходил ритрит, прана начала втягиваться обратно, комната и ее атмосфера растаяли подобно миражу в чистом темном пространстве. Я же осознал себя сидящим в позе риши перед стеной в совершенно темной комнате.

Стараясь не нарушать сознание естественного присутствия, подобного присутствию в сознании радости вне усилий чего-либо достичь или удержать, я, как всегда после полученных опытов и реализованных состояний, проводил посвящение всего своего существа выраженное в спонтанной искренней и чистой молитве, проводя через нее всю свою бхаву и вкус опыта, на благо совершенной, абсолютной, непреходящей реализации просветленной энергии истинной природы всего сущего во всем своем потенциале, то есть телом, речью и умом и всем остальным единым недвойственным составом, на благо торжества Дхармы и реализации просветленной энергии самоосвобождения Атмана во всем существе и формах недвойственной божественной вселенской лилы. В общем, это игра, подобная последнему абзацу и ее можно продолжать вечно. Главное не забывать то невыразимое состояние и то незамутненное пространство единого сознания, ради которого и делается все это, и в котором все это происходит. И которое есть сущность всего этого. Оно и есть САМО ЭТО.

Прямо, как моя любовь и мое счастье, в котором и меня-то нет, как кого-то. Только Я - и. Я и есть само это ВСЁ. И это я есть только ТО, ЧТО ЕСТЬ.

В единстве и без памяти.
Хоть смейся, хоть пой и танцуй.
Хоть ручкой пиши по бумаге.
Хоть весь мир обнимай и люби.
Хоть Буддой будь, хоть протирай полы,
Что хочешь делай, когда весь мир внутри…
… И в свободе…
Подождите. А где же мой Гуру, мой Учитель?
Все в порядке – на макушке сидит!

Тогда ОМ НАМАХ ШИВАЙЯ!

На троне из света…

Весь мир – это чудо-мозаика, состоящая из переливающихся узоров света, сияний разных цветов и чувств. Это, как музыка мудрости и естественного танца твоего тела-природы.

Когда сознание выходит из фиксированного самовосприятия и самоидентификация начинает размываться – картинка видимого и переживаемого начинает изменяться. В эти моменты сознание прикасается к узнаванию своей истинной, тайной и несказанной природы. Один раз, где-то посередине темного ритрита, я лежал в шавасане в состоянии осознанного сновидения, пытаясь сохранять естественное присутствие, где-то в промежуточном состоянии. Когда праны, т. е. сознание подошло, а точнее сказать, расслабилось до уровня однонаправленности и, сохраняя ясность, передо мной начал проступать очень яркий и красивый сияющий узор.

Было ощущение, что его можно потрогать руками, хотя, по ощущениям, он был бесконечен, как Вселенная. Это был живой, переливающийся узорами, не спеша и совершенно, свет. Это была Мандала. Мандала сознания, очень совершенного, но и очень абстрактного мира. В ней не было симметричных расположений и, так называемых, правильных форм, имеющих центр, концентрацию и тому подобное. Это был совершенно спонтанный абстрактный узор, но он был очень ясен и совершенен до невообразимого. Я понял, что понять его невозможно и просто начал интегрироваться с ним, принимая его, как свою природу.

В этой Мандале определенно была какая-то формула, недоступная пониманию ума, но доступная пониманию сердца. Я отпустил свой ум и мгновенно буквально весь проник в Мандалу или проникся в ней и все понял. Я понял, что выражает ее формула. Понял, что все вещи в мире и все формы выражают только эту формулу. Всегда. Конечно, интеллектуальное понимание пришло позже, как чистое интуитивное знание.

В тот же момент все поглотилось и все стало на свои места. Я просто опять стал самим собой. Настоящим. Только тем, которым и являюсь в действительности – Собой вне себя и во всем… и времени нет. Я понятия не имею, сколько это продолжалось. Как громоздки эти слова, хотя самому все очень ясно. То, что есть – оно не продолжается – оно только то, что есть!

Потом произошло нечто вроде выключения кинескопа: все пространство, как вспышка, легко и мгновенно сжалось до размеров точки в центре и исчезло. И все оказалось в дымке тумана, легкого, белесого тумана. Я оказался в пространстве с чистым небом, хотя я не видел визуально всю панораму в целом. Мое внимание могло воспринимать только часть видимого перед собой. Ясность была не очень высокой, хотя естественное состояние продолжало удерживаться как бы по инерции - легко и естественно.

Был небольшой помост, на котором стоял золотой полностью (даже без подушки для сидения) трон. Перед этим подиумом, молитвенно, в медитации сидели мудрецы и садху. И все заливал золотистый теплый свет. Особо не рассуждая, я понял, что мне нужно сесть на этот трон, что я и сделал без мыслей, но с чем-то вроде чистого почтения… …И ничего не нужно было делать. Просто все сидели в медитации и пребывали в естественном самолучезарном состоянии. Это был мой даршан. Так он выглядел.

Но он продолжался недолго. Все растворилось, образы расплылись в удаляющуюся дымку тумана и я вошел в состояние обычного сна. При пробуждении я снова прошел все этапы растворения в дымке и очищения пространства, и, войдя в бодрственное состояние, начал медитацию практики наставлений Гуру для ритрита с молитвы Учителю, Богам и Миру, пытаясь концентрироваться на объединении и интеграции всего своего опыта и проявленного пространства в единую основу и спонтанную интуитивную способность именем триумфа Дхармы и посвящения всех Заслуг на благо жизни. А что еще делать остается?

Да откроется в сердцах всех существ Чистый Свет. И пусть сознание всех существ сольется в едином пространстве жизни и света!

ОМ ТАТ САТ

В мирах Асуров…

В первые две-три недели ритрита выходит в образах и видениях карма, так густо населяющая наши каналы и сознание. Полностью она, конечно, не выходит. Ее много и она очень глубоко. В общем-то, она – это и есть моя личность. Движение вечно и если бы вышла карма всех образов и отождествлений, то, вероят